Мы взлетали, как утки... - Страница 20

- Товарищ Ильюшин, что Вы можете сказать, как быстро Вы сможете устранить недостатки ЦКБ-55, и поставить его на поток?

- Очень многое зависит от смежников, товарищ Сталин, ведь только-только наладили выпуск бронекорпусов...

- Их все равно придется выпускать на других заводах, уже бомбят Смоленск. - тихо заметил я, и все замолчали.

- Что скажете, товарищ Жигарев? - спросил Сталин, - Нашли зеркала в кабине? Молчите, лучше! Все понятно, возвращаемся.

Сталин по дороге молчал, я - тоже. Поднялись наверх, и тут началось! Ох, и крут 'хозяин'! Жаль, что поздно. Я сидел тихонечко, чтобы под разборки не попасть. Голос у него тихий, и от этого только еще более жутко становится. Угроз, прямых, не было, будет действовать по закону. А закон, что дышло. Ильюшин со страху пообещал, что через два дня партия в 12 машин будет собрана и отправлена в распоряжение товарища Шкирятова. На первом заводе есть 12 бронекорпусов ЦКБ-55. Первый завод - это Москва. Он знал, что делает. Непринятие на вооружение кассетных бомб свалили на Ивана Филимоновича Сакриера, который, наоборот, увидел первым их действие из большого начальства, и очень заинтересовался ими. Но, в апреле 41-го он был арестован вместе с бывшим командующим ВВС Рычаговым и помощником начальника Генштаба по авиации Смушкевичем. Так как испытания курировали Сакриер и Рычагов, то после ареста про них просто старались не вспоминать. Пришлось подать голос, и я, как образцовый ученик, поднял руку. Некоторое время на нее внимание не обращали, затем Иосиф Виссарионович недовольно посмотрел в мою сторону, и спросил, в чем дело. 'Отпроситься пописать, что-ли?' - промелькнула идиотская мысль.

- Дивинженер Сакриер присутствовал на первых испытаниях, помог оформить заявку, и его АТ-4 должен был стать основным взрывателем на осколочных бомбах. Скорее всего, испытания остановили не потому, что их остановил он, а потому, что его сняли с должности.

Сталин промолчал, а я сел на место. Точки над 'i' расставлены, теперь будем ждать реакции. Совещание, если его так можно назвать, закончилось за полночь, и, ни плюшек, ни пряников, я не получил. Тупо отсидел на месте в виде укоризны остальным участникам. Но, на этом ничто не закончилось! Как только я вышел из Дворца, ко мне навстречу вышел тот самый политрук, о котором мне говорил Щербаков. Я про него попросту забыл.

- Вас ожидает замначальника ГПУ комиссар 2-го ранга Щербаков. Мне приказано доставить Вас к нему.

Я посмотрел на время: 01.20, и тяжело выдохнул воздух. Но, приказы в армии не обсуждаются. И мы сели в машину.

- Мне говорили, что Вы должны были найти моего стрелка и жену. Где она?

- В гостинице 'Метрополь', там Управление селит отличившихся.

Больше ни о чем не разговаривали. Щербакову я сказал, что совещание закончилось, но никаких указаний от товарища Сталина я не получал, и, честно говоря, совершенно не настроен говорить о том, что произошло в воздухе и на земле, пока не выясню позицию товарища Сталина до конца. Тем более, это не должно уйти в газеты.

- Но, товарищ Сталин подписал представление на звание Героя Советского Союза, и, к ордену Ленина, представлена Ваша жена, точнее, Ваш стрелок-радист. Женой она стала позже.

- Но, указа еще нет, и, после совещания, неизвестно: появится или нет. Вскрылись некоторые, не очень приглядные странички, теперь уже, истории.

- Вы серьезно?

- Да.

- Вас это касается?

- Меня персонально - нет. Но, еще раз повторяю, товарищ Сталин мне, лично, ничего о каких-либо награждениях не сказал. Не ругал, но и не благодарил. Давайте подождем до утра.

- Утро начинается в Кремле в 14.00. Новости, скорее всего, поступят раньше. Так что, находитесь в гостинице. Сейчас Вас отвезут.

Так, еще новость! У меня и Аксиньи - разные номера! Сменить удостоверение личности она не успела. Хорошо, что вылетали прямо со свадьбы, и свидетельство о браке было в кармане. Сговорились они все, что-ли, так стараются, чтобы мы ни в коем случае не стали супругами. Впрочем, из-за нервотрепки вообще ничего не хочется. Но, добившись от дежурной перевода нас в один номер, а это - принципиально, потому, что поселили ее в женском номере, и не одну, а меня в мужском, где храпело еще трое товарищей. Сходил в буфет на первом этаже, но там, кроме водки и котлет, ничего нет. Поулыбался хмурой продавщице, в итоге, раздобыл шампанское и коробку конфет. Не успели разлить его по фужерам - гости! Ильюшин и Коккинаки с коньяком, фруктами и шоколадом. Ильюшин знакомиться решил, и они, каким-то образом, уломали дежурную их пропустить. Узнав о поводе для нашей 'маленькой пьянки', и что нас, прямо из-за свадебного стола, утащили в Москву, тут же из номера решили вытащить нас в ресторан. Оказывается, в Москве и тогда существовали ночные рестораны. А у меня приказ Щербакова гостиницу не покидать. Так что, остались в номере, но с гостями. Нашу 'малышку' ремонтируют, меняют крылья, фонарь, ставят СПУ-2-у, турель с УБТ, новую радиостанцию. Таким образом Ильюшин хочет 'замять' дело. Тут же предлагает вариант 'небронированного стрелка', как было в конце 42-го. Но, я ему напомнил, что Сталин приказал доводить ЦКБ-55, поэтому второй раз подставить вместо коровы козу не удастся, и кончится все может совсем плачевно. Здесь он со мной согласился, немного погоревав о будущих неполученных рабочими премиях. Просидели они почти час, затем удалились. Настроение устроить вечер со свечами исчезло, так как оба не спали всю прошлую ночь. Да еще и койки узкие, и к полу прикрученные. Я проверил. Так что, спать пришлось на разных кроватях. Садисты! Не успели закрыть глаза, звонок: Поскребышев, приказано прибыть в Кремль. Время - четыре утра. Ну и режим!